Рис.
7.1. Семья Мадьяр: первоначальные границы
M F S D T
Обычно Грегор и Дотти разговаривают между
собой в телеграфном стиле, обсуждая такие проблемы, как, например, семейный
бюджет. Сестра и брат, Тереза и Майк, стараются поддерживать друг друга и тайно
обсуждают тактику раскачивания семейной цитадели. При этом в семье делается
упор на различие ролей мужчины и женщины, поэтому Тереза солидаризируется со
своей матерью, а Майк – с отцом. Последний союз протекает сложно и налаживается
медленно, потому что двое мужчин не знают, как им разговаривать между собой,
если рядом нет женщин. Женские разговоры обычно касаются домашнего хозяйства,
одежды, здоровья и тому подобного и редко затрагивают интимные вопросы, такие,
например, как обсуждение поклонников Терезы или сексуальные проблемы. Мать
внушала дочери стыдливое отношение к собственному телу, поэтому Тереза
предпочитает задавать подобные вопросы своей учительнице по литературе.
Периодически отец, так же как брат, поддразнивает Терезу в связи с телефонными
звонками ее "вздыхателя”. Мать пытается управлять Майком (как это делает отец),
но ни один из родителей не разговаривает с ним о его чувствах, проблемах,
школьных делах или друзьях.
Теперь вы можете сделать вывод, что в семье
порой возникают слабые субсистемы. Наиболее слабые взаимоотношения существуют
между отцом и дочерью, а также матерью и сыном, но в основном контакты носят
формальный характер, который определяется главной задачей – осуществлять власть
над детьми. В основном отношения имеют вид ролевого взаимодействия, а не
свободного и добровольного общения.
На шестой сессии терапевт начинает с того,
что спокойно ждет полного внимания со стороны членов семьи Мадьяр3.
Границы вырисовываются, как пистолеты перед дуэлью. Грегор и Дотти сидят рядом.
На стороне Дотти, справа от матери — Тереза, Майк — за Терезой.
Терапевт: Привет, привет... Что нового произошло на
этой неделе? Смогли ли вы использовать что-нибудь от нашего прошлого общения?
Как насчет тебя, Майк, что нового? Ты не заметил каких-нибудь изменений после
наших бесед?
(Майк
отрицательно качает головой.)
Терапевт: Все в порядке. Я просто хотел узнать. А как
с тобой, Тереза?
Тереза: Мы немного разговаривали с папой. Я кое о
чем его попросила. Так, ничего особенного.
Терапевт: Ладно, спасибо за то, что поделилась со
мной. Я рад, что вы немного постарались, пусть это даже обычный разговор с
папой. Это хорошо.
Такое начало важно для формирования границ
между дочерью и отцом – это наиболее слабое звено в семье. Терапевт обращает на
него внимание, переходя от одного участника к другому.
Терапевт: А как вы, Грегор, с вами произошло
что-нибудь новое после наших занятий? Вы помните наш разговор на прошлой
неделе?
Грегор: Пожалуй, не особенно.
Терапевт: Хорошо. Я просто хотел узнать, как идут
дела.
Грегор: Я был доволен. Все тихо и спокойно.
Терапевт: А как вы, Дотти?
Дотти: Да, я кое-что заметила. Когда дети хотят
выйти из дома, я действительно не хочу, чтобы они уходили. Я все-таки отпускаю
их, но очень неохотно. Я помню, что здесь происходило, и сказала: пусть, пусть
идут. (Она гордо приподнимает подбородок
и бросает на Грегора короткий взгляд.)
Терапевт: Я восхищен тем, что вы смогли сделать это. Знаю,
как это трудно для вас, и я ценю то, что вы не забыли сказать мне об этом.
Дотти показывает, что она ослабила свою
власть над детьми - потенциально это может быть предпосылкой для ослабления
границ между родителями и детьми. Кроме того, это делает семью более открытой
для общества. Глядя на лица своих пациентов, терапевт замечает, что лицо
Грегора посерьезнело, Дотти затихла, а дети улыбаются друг другу.
Терапевт: А теперь, если мы все обсудили, я бы хотел,
чтобы вы повернулись друг к другу и снова побеседовали между собой, так же, как
на прошлой сессии. Помните: если вам понадобится моя помощь или вы
почувствуете, что зашли в тупик, пожалуйста, обратитесь ко мне. Я буду
наблюдать за вами, слушать вас и, если увижу что-нибудь важное, сам скажу об
этом.
Терапевт помнит успешный опыт того, как семья
формировала границы на предыдущей сессии: чьи границы фиксированы (между отцом
и матерью) и чьи изменились (между отцом и дочерью). Терапевт хочет увидеть,
что Мадьяры собираются делать на этой сессии, и ждет изменений, особенно от
внутренних границ семьи.
Теперь терапевт отстраняется и готов
наблюдать, как семья формирует субгруппы. Члены семьи могут "переформировать”
свои границы. До сих пор терапевт общался с ними на их границе; сейчас,
удаляясь от них, он начинает существовать отдельно и делает это таким образом,
чтобы не отвлечь членов семьи от работы. Терапевт дает участникам ясные и
четкие инструкции, а затем, возможно, даже невербально, дает им понять, что
готов отделиться от них и оставаться спокойным наблюдателем. При этом можно
смотреть в окно или просто принять спокойную позу.
Тереза (повернувшись к отцу): Ты слышал, что говорила мама о том, как она
отпускала нас из дома? Понимаешь, она действительно старается научиться
опускать нас. Но я не знаю, как ты к этому относишься.
Это непредвиденный поворот событий, который
немедленно привлекает внимание терапевта: вплоть до прошлой недели отец и дочь
были самой последней субсистемой в семье и редко говорили между собой на
серьезные темы. Когда же это происходило, мать начинала защищать Терезу и
прерывала их контакт, принимая на себя все объяснения с Грегором. Данная
попытка контакта показывает существенные изменения, произошедшие во внутренних
границах семьи.
Самый безопасный и простой контакт может
произойти между Терезой и матерью. Следующий безопасный контакт предполагается
у Терезы с ее братом. Тереза может сказать брату: "Я заметила, что ей легче
отпускать нас. Ты тоже заметил?” Но самые большие трудности на данный момент
существуют в общении Терезы с ее отцом.
(Грегор
задумался над вызывающим замечанием дочери. Он смотрит куда-то далеко, за ее
спину, фокусируясь на какой-то точке в пространстве.)
Возможно, он напряжен, потому что хочет
восстановить свою сильную позицию в семье, сказав Терезе: "Ты хочешь научить
меня жить, Тереза? Не много ли ты на себя берешь?” Но он молчит. Возможно, он
осознает некоторую боль в грудной клетке, одновременно чувствуя некоторое
предательство жены, которая не получила от него разрешения на все происходящее.
Грегор (отрывая глаза от пространства, повернувшись
к Терезе, но обращаясь к Дотти): Как
ты могла так поступить, не поговорив со мной?
Похоже, Грегор впервые продемонстрировал свою
обиду – обиду на всю семью. При этом он чувствует себя достаточно защищенным и
не боится показаться ранимым.
Дотти: Грегор! Мы провели несколько сессий, говоря
о том, что дети нуждаются в большей свободе, что им нужно общение с другими
детьми. Помнишь?
В этот момент терапевт вмешивается в их
разговор, чтобы обратить внимание участников на важность открытого обмена
мнениями между мужем и женой и на появление новых границ. Конечно, прежде чем
работать с другими субсистемами, гештальт-терапевт всегда отдает предпочтение
отношениям взрослых.
Терапевт: Остановитесь на минутку. Я просто хочу,
чтобы вы знали: вопросы, связанные с детьми и их потребностями, очень важны для
вас обоих. Замечательно то, что вы оба хотите говорить об этом. Однако я хочу
убедиться в том, что дети посидят тихо и дадут вам возможность это сделать.
Невзирая на присутствующих, родители
вовлечены в разговор друг с другом, и очень важно, чтобы их общение длилось как
можно дольше. Терапевт усиленно направляет семью на активное обсуждение
проблем, предполагая, что Грегор может замкнуться, и тогда контакт прервется.
Его задача – растянуть пусть даже кратковременную конфронтацию в более
глубокое, полноценное и открытое общение, как это было на предыдущих сессиях.
Похоже, дети понимают терапевта, и вся семья погружается в довольно напряженное
молчание, ожидая, как Грегор ответит Дотти.
Грегор: Знаю, знаю. Ты права. Мы действительно
обсуждали это раньше. Я просто ужасно волнуюсь. Дети могут попасть в беду, если
будут общаться с такими парнями, как Маркус, который толкает наркотики.
Дотти: Я так же, как и ты, волнуюсь по этому поводу,
Грег, рано или поздно мы должны будем решиться и положиться на их здравый
смысл.
Дети испытывают почти благоговейный страх
перед этой беседой родителей и не вмешиваются, уважая границы между ними и
родителями. Их пассивное молчание является символическим проявлением их
способности объединяться в субгруппу. Они тихо радуются тому, что являются
реальной силой в семье.
Молчание продолжается. Терапевт наблюдает за
Майком и Терезой, которые уже встрепенулись и готовы заговорить. Почувствовав
это, терапевт поворачивается к ним.
Терапевт: Я знаю, что вам тяжело слушать, как родители
говорят о вас. Тем не менее, оставаясь в стороне, вы даете им возможность
поговорить, выказывая им свое уважение. Это первоклассная работа!
Майк: Спасибо.
(Тереза
глазами показывает, что поняла терапевта. Грегор и Дотти еще некоторое время
разговаривают друг с другом, а затем останавливаются. Молчание как будто
объединяет их.)
Терапевт: Вам нужна моя помощь или вы хотели бы
немного подождать?
Дотти: Мне кажется, ждать уже нечего. Что еще мы
можем сказать?
Зная, что родители обычно разговаривают в
присутствии детей в телеграфном стиле (проявление ретрофлективных границ
субсистемы), терапевт делает попытки расширить их контакт. Он указывает Дотти
на то, что она не дала понять Грегору, признала ли она его обиду, а Грегору –
что он не оценил смелость Дотти, когда она, несмотря на свои страхи, смогла
отпустить детей из дома. Теперь супруги пользуются этой возможностью и выражают
друг другу свое признание.
Однако терапевт не забыл, что Грегор так и не
ответил дочери на ее реплику о том, что Дотти стала предоставлять им свободу.
Он принимает тактическое решение – поддержать открытую борьбу между родителями
в присутствии детей, и эта цель временно достигается. Удачный момент, чтобы
помочь семье переключить границы на субсистему "отец-дочь" и
закончить то, что было начато.
Терапевт: Насколько я помню, вы, Грегор, не имели
возможности ответить Терезе на ее вопрос. Я думаю, было бы хорошо, если бы вы
продолжили ваш разговор.
Тереза: Все в порядке, папа.
Грегор: Нет, Тереза, доктор прав. Я так и не ответил
тебе и хочу это сделать. Теперь, после того как мы поговорили с мамой, я могу
сказать тебе, как отношусь к тому, что вы с Майком ходите в гости к друзьям. Я
прямо говорю тебе: меня это беспокоит. Но твоя мама готова держать меня за
руки, если я буду слишком волноваться. Посмотрим, что из этого получится.
Тереза: Мне это нравится. Я рада, что ты стал больше
доверять нам. И я счастлива, что вы с мамой смогли так говорить при нас.
Грегор: Я рад, Терри, что угодил тебе.
Майк. Я тоже рад вашему разговору в нашем
присутствии.
Критерием хорошего функционирования семьи
является ее способность создавать, распускать, а затем снова создавать ясно
очерченные субгруппы. Члены семьи знают, в какой ситуации они играют в одной
команде, а когда стоят в стороне. Они также знают, устраивает их эта позиция
или нет. Они убеждены, что границы различных ролей или субгрупп могут
перемещаться снова и снова. Тем не менее, как члены семьи они не хотят
оставаться в стороне от распределения ролей или создания субгрупп. В хорошо
функционирующих семьях такой процесс протекает плавно – это и есть "хорошая
форма”.
В этой сессии мы видим, что родители
формируют сильную связку друг с другом, связку, которая была очевидна присутствующим
здесь детям. На следующей сессии родители смогут достичь большего
взаимопонимания в своих коротких обсуждениях. Они так увлекаются беседой между
собой, что дети начинают скучать и проявляют свое состояние. Во время короткой
паузы дети спрашивают родителей и терапевта, не могут ли они "выйти и попить
содовой”. Это можно считать хорошим признаком ослабления семейных границ.
Родители и терапевт обмениваются взглядами.
Грегор: Хорошо. А как на это посмотрит доктор?
Терапевт: Не возражаю. У вас свои дела, а у них свои.
Тут неподалеку есть автомат с газированной водой.
После того как Майк и Тереза уходят, на
сессии происходит другой драматический прорыв. Родители поворачиваются к
терапевту и обращаются к нему.
Дотти: И что же нам делать? Что вы станете делать с
этими детьми? Мы волнуемся за них.
Терапевт: Ну что же, дети должны исследовать мир, в
котором живут. Я понимаю, как вы волнуетесь и как это тяжело для вас обоих.
Конечно, это пугает. На свете найдется не много родителей, которые бы не
волновались за своих детей. И все-таки вы оба должны помочь друг другу пройти
через это. Конечно, вы хотите знать, куда они уходят, что собираются делать и
когда придут домой. Я понимаю, что вы чувствуете.
Когда Грегор и Дотти обращаются к терапевту,
они впервые создают субгруппу, которая включает постороннего. Терапевт является
частью окружающего мира, и супруги Мадьяр легко смогли попросить этого
постороннего о помощи. В течение четырех или пяти сессий они разговаривали
только между собой и лишь вежливо реагировали на реплики терапевта. Теперь они
стали сотрудничать с "агентом” внешнего мира. Это означает, что они готовы к
формированию новых границ с окружающей средой и обучаются этому в
терапевтической ситуации. Сейчас они уже смогут позвонить в школу и узнать что-нибудь
о своих детях, позвонить в библиотеку или в другие общественные учреждения,
чтобы узнать что-то о программах обучения. Внешняя граница семьи стала более
подвижной и проницаемой.
Давайте вернемся к тому моменту в сессии,
когда Тереза и Майк покидают кабинет, чтобы выпить содовой. Они возвращаются со
своими напитками, садятся и снова начинают слушать, а позже и участвовать в
обсуждении ограничений, которые связаны с их "приключениями”: что им позволено
и не позволено, когда они должны возвращаться домой, нужно ли им делать уроки,
прежде чем выйти из дома, и т.д. Родители относятся к детям с достоинством и
чувством взаимного уважения. Все как будто довольны достигнутыми результатами.
После чего терапевт делает последнюю интервенцию.
Терапевт: Простите, можно я перебью вас? Сессия
подходит к концу, и я бы хотел поделиться с вами своими наблюдениями. Вы не
возражаете? Хорошо. После того, что я увидел сегодня, я думаю, вы все уже
готовы попробовать нечто новое, даже если это немного пугает вас. Грегор и Дотти,
вы поможете друг другу отпустить детей и определить, когда говорить "да”, а
когда "нет”. Мне кажется, вам надо спросить у знакомых и друзей: как они это
делают, что рекомендует школа, как поступают другие родители. Вы можете
говорить с другими людьми так же, как говорили об этом со мной.
Тереза и Майк, из того, что я видел сегодня,
думаю, вам ясно, что вы готовы уходить из дома и возвращаться обратно. И будете
продолжать в том же духе.
На рис. 7.2. показаны границы семьи Мадьяр
после этой сессии. Внешние границы семьи стали более проницаемыми, семья стала
более доступной для терапевта и внешнего мира в целом. Отец и мать чувствуют,
что могут обсуждать свои проблемы без вмешательства детей. Границы вокруг них
стали более прочными. В результате они готовы вернуться к более полноценным
супружеским отношениям. Тем временем их дети становятся более независимыми, они
готовы заводить новых друзей и покинуть дом, чтобы поступить в колледж или
пойти работать. Родители стали чувствовать себя спокойнее, обращаясь за помощью
к другим людям, общественным организациям, то есть к внешнему миру. Дети
ощущают себя значительно свободнее, уходя из дома и возвращаясь домой.
ОГЛАВЛЕНИЕ>>> ДАЛЕЕ>>>